3 мая в поселке Зимстан Усть-Куломского района республики Коми 39-летний Василий Чаплыгин поскользнулся на гладком полу и врезался головой в стеклянную дверцу шкафа. Стекло прочертило на голове огромную круговую рану, началось сильнейшее кровотечение. Его мама и сестра два часа обрывали телефоны скорой помощи и всех знакомых врачей. Фельдшер, приехавшая только через два часа, была пьяна, в сумке у нее не оказалось никаких средств для остановки кровотечения. Вскоре после ее приезда Василий Чаплыгин умер на руках у своей мамы. Его сестра Татьяна Чаплыгина рассказала о трагедии на своей странице во "ВКонтакте". Теперь она добивается наказания врачей, по вине которых, как она считает, умер ее брат. Следственный комитет начал проверку из-за несвоевременной медпомощи.
Текст: "Окно"
Василий Чаплыгин жил с мамой в поселке Зимстан Усть-Куломского района, работал в компании "Нефтедорстрой" в Сыктывкаре слесарем-ремонтником. Он был вахтовиком, когда возвращался домой, ходил на рыбалку и на охоту. 3 мая они с мамой ездили в город.
– Они покупали запчасти для машины, новый аккумулятор, и мы с мужем тоже съездили в город, встретились, как обычно, поговорили, – вспоминает его старшая сестра Татьяна Чаплыгина, которая живет в селе Межадор Сысольского района. – Они приехали домой, и пока мама из такси вылезала и забирала сумки, он первый зашёл в дом. У мамы на полу постелен линолеум – видимо, он на нем поскользнулся.
Перед поездкой в город мама убиралась в доме и не успела постелить дорожки и паласы.
– Я сама на этом линолеуме несколько раз поскальзывалась, но мы до сих пор поражаемся, как же он так неудачно упал. Как это произошло, никто не видел, мама зашла буквально через минуту, он уже встал и пошёл в ванну – сначала не понял даже, что случилось, кровь начала хлыстать, он хотел отмыться. А потом мама заходит, он уже кричит – мам, я упал, я не понимаю, что со мной.
Увидев сына в крови, мама покидала сумки и стала хватать из шкафа полотенца, простыни, всё, что попадалось под руку, чтобы как-то остановить кровь. Позже в документах напишут, что у Василия Чаплыгина было "повреждение сосуда головы и геморрагический шок" (шок от массивной потери крови. – "Окно").
Татьяна приехала вечером и видела рану на голове брата, уже мертвого. По ее словам, рана шла по окружности, от середины лба налево по виску, поворачивала за ухо и заканчивалась сзади на шее.
– У него как будто был снят скальп, – вспоминает Татьяна. – Он упал на старый советский шифоньер со стеклянной дверью, там стекло в палец толщиной, оно всё было раздроблено, осколки, как из собачьей пасти, торчали.
Татьяна восстановила события поминутно: Василий упал в 14:45, в 14:50 мама позвонила дежурной медсестре зимстанской больницы, та обещала помочь.
– Она все ждала, что помощь придет, затыкала рану, я потом увидела, сколько там было полотенец и простыней в крови – два полных 200-литровых мешка для мусора, огромных, в мой рост. И сколько мы ещё убирали этой крови, целое озеро. Мама вытащила лед из морозилки, потом замороженные котлеты, морковку, замороженные ягоды – все прикладывала к голове, а кровь не останавливались, конечно, потому что был повреждён сосуд. Если честно, я не знаю, как он еще почти два с половиной часа прожил, до 17.25. Нужен был врач: как мне потом объяснили, если своевременно провести тампонаду и обложить льдом, его можно было спасти.
По словам Татьяны, мама, видя, что помощи нет, стала звонить фельдшерам, которые все живут в одном посёлке и все друг друга знают. Но даже медсестра, живущая совсем рядом, к соседям не пришла.
Отчаявшись, она позвонила дочери, живущей в нескольких часах езды от их села, Татьяна стала звонить по номеру 112. Ее звонок зафиксировали в 15:30, в 15:45 отправили сообщение на станцию скорой помощи Усть-Кулома, но скорая так и не выехала.
– У мамы в записной книжке цифр не видно от крови. Она звонила и фельдшеру Терлецкой, и заведующей Клочковой, и участковой медсестре Юдиной. Это вымирающий посёлок, жителей по пальцам посчитать, там, в основном, вдовы, а молодёжь, если осталась, так они все вахтуют, как мой брат. Мама дозвонилась до Юдиной, медсестры зимстанского ФАПа (фельдшерско-акушерский пункт), та пришла, увидела ситуацию, но даже не позвонила в Усть-Кулом – все искала дежурную медсестру. Вообще-то в праздничные дни должна была дежурить фельдшер, но она почему-то уехала домой в Сыктывкар, а вместо себя оставила дежурную акушерку Ванееву. Ее очень долго искали, а когда она приехала, то была совершенно пьяная. У меня есть свидетели, они в суд пойдут, и сам водитель скорой помощи это подтвердит.
Об этом водителе, кстати, Татьяна в своем посте пишет отдельно – что он "по приезде через два часа после вызова, начал возмущаться, что ему надо в баню, и мы ему помешали помыться".
– Вот зачем ты пьяная едешь? – возмущается Татьяна. – Она ведь ничего не сделала, даже не подошла, просто сидела и, сложив ручки, жаловалась на систему, на главврача Клочкову и на водителя, который долго за ней не приезжал. В сумке у нее не было ни бинтов, ни капельниц, хотя в сообщении ей передали про обширное кровотечение, она у мамы попросила лейкопластырь – "ранку закрыть".
По словам Татьяны, сумка медсестры оказалась абсолютно пуста, там не было никаких кровоостанавливающих средств, только ампула адреналина. Фельдшер, жившая на соседней улице, тоже не пришла, в объяснительной она написала, что звонила всем, но никто не ответил.
– Ну, хорошо, не могла найти, но есть же водитель скорой помощи, ты сама медик, можно было организовать срочную скорую помощь из Усть-Кулома, чтобы реанимобиль выехал на встречу. Если бы у меня брат умер в машине, я бы слово не сказала. Три года назад мы отца потеряли как раз в скорой помощи, но она приехала, пыталась его реанимировать, он был диабетик, спасти не удалось, но я видела, что его спасали. А к брату никто не приехал.
Татьяна продолжала звонить в скорую – кричала, умоляла, объясняя, что у брата обширное кровотечение, что он умирает, что нужен реанимобиль. Она надеется, что полиция сможет в любой момент запросить детализацию разговоров.
– Они просто меня игнорили, я звоню и звоню на 112, а мне говорят – да как не приехали, мы все передали, давайте мы вас напрямую переключим. Переключают напрямую, они говорят: "Не надо кричать" – и кладут телефон. Я снова и снова звонила, они не брали и опять на 112, на Сыктывкар меня перекидывали.
Так продолжалось до 17:30, когда Татьяне сообщили, что ее брат умер. Татьяна снова набрала 112, и ее переключили на главного врача скорой помощи Сыктывкара. Та, по словам Татьяны, уверила ее, что все звонки зафиксированы и что надо обязательно жаловаться. Напоследок Татьяна позвонила дежурной, с которой она общалась до этого, та молча ее выслушала, спросила: "У вас всё?" и положила трубку.
Татьяна говорит, что не представляла, что в наше время можно умереть такой страшной и нелепой смертью.
– Сын умер на руках у мамы, он до последнего держался, просил – мама, помоги мне, я не хочу умирать, до последнего думал, что его вытащат, надеялся, помогал всячески, уже в полуобморочном состоянии. И вот мама вообще сейчас не спит, у нее кошмары, она видит, как он ходит вокруг, у неё шоковое состояние, и я ничем не могу помочь. И в зимстанской больнице, и в нашем Усть-Куломском районе – полное разложение. Я боюсь за маму, если с ней что-то случится, ей тоже никто не поможет, я уверена.
Свой пост во ВКонтакте Татьяна написала после похорон брата – тогда многие жители Зимстана рассказывали ей о "полном бардаке" в местной больнице, который начался с приходом "молодых специалистов": помощь не оказывают, в выходные и праздники не отвечают на телефон.
– Когда человеку плохо и ему удается дозвониться до скорой, она чаще всего не приезжает, ему говорят – выпейте лекарство, нечего ныть. Моя бывшая учительница географии говорит: "У меня давление поднялось, я пошла в больницу, и мне молодой специалист отвечает – а у нас нет сегодня записи, идите домой, запишитесь и придёте. Другая знакомая, с диабетом, тест-полоски на сахар каждый раз выбивает со скандалом, жесткая экономия на всем. У меня знакомая работает в Минздраве, она говорит, Таня, только не сдавайся, потому что наши пытаются теперь все сфальсифицировать – якобы звонок поступил поздно, а, может, его и не было".
Татьяна хочет наказать виновных в смерти брата, для нее это дело чести. В местной больнице "убивают, а не лечат", пишут жители под ее постом. Незадолго до смерти ее брат получил травму на работе, перелом лодыжки – тогда они узнали, что в усть-куломской ЦРБ рентген находится на третьем этаже без лифта, куда больные добираются ползком.
Депутат Госсовета Республики Коми Татьяна Саладина, приехавшая проверить усть-куломское здравоохранение, получила больше 200 сообщений с просьбой помочь Татьяне Чаплыгиной. Саландина направила официальный запрос в прокуратуру Республики Коми.
Татьяна – бухгалтер по первому образованию и юрист по второму. Она уже отправила обращение главе СК РФ Бастрыкину – надеется, что в Москве на ее жалобу отреагируют скорее, чем в Коми, местным прокурорам она не доверяет.
Главные вопросы она сформулировала по горячим следам: "Куда смотрит главный врач Усть-Кулома?.. Почему скорая помощь Усть-Кулома не выехала сразу после вызова, зная, что ситуация тяжёлая? Почему дежурная по вызовам Зимстана приехала через два часа после вызова? Почему не укомплектована сумка скорой помощи? Хватит уже убивать людей, начните работать!"
Жители поселка считают, что трагедия семьи Чаплыгиных – следствие оптимизации медицины, и подобное может случиться не только в Зимстане, но в любом селе любого района Республики Коми.
"У нас в Помоздино тоже одна бригада скорой помощи на весь Помоздинский куст (более 10 населённых пунктов), плюс Пожегодский куст (тоже около 10 нас. пунктов), причём некоторые находятся за рекой. Если бригада выезжает, к примеру, в Диасерью за 40 км от Помоздино, или в Пузлу за 60 км, то здесь на месте население при экстренных случаях остаётся практически без помощи. А до райцентра пока найдёшь машину, пока доедешь по страшной дороге около 1,5 часов, можно спокойно отправиться на тот свет, особенно инсультникам, – замечает другая Татьяна, тоже местная жительница. – Если в советское время в нашей больнице было 117 круглосуточных коек, то сейчас в терапии 5 коек! Ну, это ж просто позор!".
Оксана Михайлёнок-Кочанова выросла в Зимстане, сейчас живет в Сыктывкаре. По ее словам, "в Зимстане с медициной полный бардак". Оксана запустила петицию с требованием улучшить работу медиков, Татьяна Чаплыгина – ее одноклассница.
– Я прекрасно знала её брата, так всё нелепо произошло, такой молодой, меня это ужасно задело, – говорит Оксана.
На Новый 2024 год они приезжали к маме в Зимстан.
– 30 декабря пошли в бар, я ушла раньше, а муж упал и сломал ногу. Ну, выпил, с друзьями сто лет не виделся, я лечу в этот бар, вызываем скорую. Ждём очень долго, и приходит та самая Мария Терлецкая, у нее в кармане только один бинт. Она говорит: мальчики, принесите штакетники. Я как услышала это, у меня прямо истерика началась. Минут через 40 приехала наша зимстанская скорая. Водитель говорит – грузите. Я говорю – как грузить, ногу не зафиксировали. Тогда она выносит железный фиксатор, подкладывают ему под ногу и начинают сгибать.
Оксана считает, что фиксировали ногу неправильно – она была в неестественном положении.
– И скорая опять уехала – у них ещё один вызов был. Вернулись к бару, мужчина с сердечным приступом лежит на каталке, моего мужа ребята сгрузили на пол. Спасибо, фельдшер всю дорогу колола ему обезболивающее, а Мария всё сидела и хихикала. Когда мы приехали ночью в Усть-Кулом, она говорит – выгружай своего мужа. Я говорю – как? Там ни медбратьев, никакого медперсонала, водитель говорит: я тебе что, носильщик, мне за это не платят. Кое-как мы его погрузили на носилки, потом его с них уронили. Пришла рентгенолог с недовольным лицом: "Вы, что не могли ногу сломать в понедельник?"
Заносить мужа на рентгеновский аппарат Оксане тоже предложили самостоятельно.
– Я вешу, блин, 50 кг, а он почти 100, врач говорит: "Тогда закрыла рот и пошла". Рентген показал множественное раздробление, его положили на вытяжку. Мне потом хирург сказал уже здесь, в республиканской больнице, что муж не мог так упасть, видимо, ему ногу сильно растрясли. Потом здесь и операция была, и аппарат Елизарова.
Олег (имя по его просьбе изменено) 14 лет работает водителем скорой помощи в Сыктывкаре. Здесь, по его словам, норма прибытия 20 минут, на экстренные вызовы до 10 минут. Но не так давно с сыктывкарской скорой начали массово увольняться фельдшеры – из-за слишком большой интенсивности работы.
– Невозможно работать. Смена 12 часов, два дня через три, из-за оптимизации сейчас принимают вызовы через 112, это единый центр, вызовы со всей Республики Коми, один за другим. Фельдшеры со смены уходят ползком, – говорит Олег.
Зарплата у него 40 тысяч рублей, выплачивает ипотеку, после которой почти ничего не остается. Но у него есть собственная "Газель", на которой он занимается грузоперевозками между сменами на скорой. У фельдшеров со стажем зарплата 50-60 тысяч, у молодых 40, многие работают на полторы-две ставки.
– Но в районах и этого нет, водители скорых получают 25 тысяч, – говорит Олег. – Носилки они не носят, зачем им это за такие деньги. Могут дёрнуть в любую минуту, допустим, надо везти кого-то за 80 км, из них 70 км дороги нет вообще.
Олег хорошо знает обстановку в деревнях и райцентрах и не удивляется, что скорая к истекавшему кровью Василию ехала так долго. Поселок Зимстан расположен на правом берегу реки Прупт, это 80 км от Усть-Кулома, который был основан как посёлок спецпереселенцев на реке Соль.
– Там одна машина на весь район, на четыре деревни, он в 20километрах друг от друга, одна в 40 километрах. Но там бездорожье и вообще разруха. Там раньше была больница, люди лечились, а сейчас всё позакрывали, остался небольшой ФАП, больных надо везти в Усть-Кулом. И скорая единственная – обычная "буханка", где вообще ничего нет, даже кардиографа. Да и бригады нет – помочь быстро человеку почти невозможно, – продолжает Олег.
6 января 2025 года в Зимстане пырнули ножом 19-летнего сына его друга.
– Была задета печень, пока везли, он умер – дорога такая. А был бы стационар, как раньше, и парня бы спасли, поставили бы капельницы, стабилизировали до приезда скорой. А так полтора часа везли, и все. Здесь же после ливня или когда снег сходит, невозможно проехать, это не дорога, это направление, – рассказывает водитель скорой.
СМИ регулярно пишут о плохом состоянии дорог в Республике Коми. Так, в 2019-м году из-за размытых дорог 800 жителей Усть-Куломского района оказались отрезанными от большой земли. Тогда власти обещали восстановить дороги в Коми до конца сентября. Но уже в марте 2020 года в Усть-куломском районе был введен режим ЧС из-за размытых участков дороги республиканского значения. В марте 2021 года болотная вода размыла дорогу на участке "Нижний Воч – Зимстан". В июле 2021 года жители поселка Зимстан перекрывали дорогу на трассе Усть-Кулом – Керчомъя – Дзель, требуя срочно отремонтировать аварийный мост через реку Виль. В апреле 2025 появились сообщения о том, что идет ремонт 17 км региональных дорог, но судя по всему, это капля в море. По данным министерства строительства и жилищно-коммунального хозяйства республики, в Республике Коми в ремонте нуждаются около 50% дорог.
Открытых данных о том, сколько больниц закрылось в Республике Коми в рамках оптимизации, нет. Зимстанская участковая больница в Усть-Куломском районе закрылась еще в 2008 году. С 1990 до 2017 года количество медучреждений в Коми сократилось почти в три раза – с 146 до 55, и сейчас они продолжают закрываться, особенно в сельской местности.
В 2023 году жители поселка Войвож Сосногорского района требовали не оптимизировать местную больницу. "…Пусть минздрав объяснит, почему наши дети должны… лежать в Сосногорских больницах, а не рядом с домом…?" "…УЗИ аппарат старше царя гороха, такой же и кардиограф. Рентген раз в неделю, и флюорография тоже. На анализы очередь И что делать с тяжелыми больными, которых нельзя будет транспортировать ни авиацией, ни каретой скорой помощи? Им нужна помощь здесь и сейчас ! Уже было 3 случая !!! Им сразу на кладбище место бронировать?... ", – писали возмущенные местные жители. В том же 2023 году была закрыта больница в селе Благоево Удорского района, которая обслуживала еще шесть сел и деревень.
